Раскрыть все цитаты
Свернуть все цитаты
Как-то раз один из фарисеев по имени Симон пригласил Иисуса отобедать с ним. Хоть с фарисеями Иисус
всегда был не в ладах, но от приглашения отказываться не стал. Оно и понятно -
когда еще выпадет шанс страннику, у которого нет своего дома, хорошо поесть?
По обычаю того времени, когда гостю хотели оказать честь, ему при входе
в дом предлагали помыть ноги, обрызгивали его благовониями, а иногда целовали в щеку.
Симон данных почестей Иисусу не оказал, но того это нисколько не смутило. Он прошел в дом и возлег.
В те времена стульев в домах не было, поэтому люди не сидели, а лежали на коврах.
Известие о том, что Иисус обедает у Симона, разнеслось по городу. К дому Симона
стали подходить различные подозрительные личности. В их числе была женщина не очень
тяжелого поведения, которая где-то раздобыла сосуд с маслом миро. Она каким-то
образом сумела пробраться в дом, бухнулась на колени около Иисуса и стала поливать
ему ноги этим самым маслом и вытирать своими волосами. При этом она долго и много
рыдала и целовала ноги Иисусу.
Симон смотрел на Иисуса, который ничуть не старался прекратить сие действо, а потом
спросил: ты хоть знаешь, кто она такая?
Иисус ответил: вот что я тебе, Симон, скажу. Представь, что у одного кредитора было
два должника. Один должен был 500 динариев, второй - 50. Но вот беда - оба не могли
заплатить. В конце концов кредитор плюнул на них и простил им долги. Как ты думаешь,
кто из них был более благодарен?
Симон ответил: конечно же, тот, у кого сумма была больше.
Правильно, заметил Иисус.
Не удивительно ли, что фарисей, который не особо уважает Иисуса, называет его учителем?
А теперь, с хитрым видом продолжил Иисус, переложи-ка эту притчу на себя и вот эту женщину.
Ты же знаешь, что, согласно обычаю, гостю перед входом в дом дают воду обмыть ноги.
Я пришел к тебе в дом, ты мне воды не дал, не поцеловал. А она не то что воды -
собственных слез и волос не пожалела. А уж нацеловала столько, что на всю жизнь
хватит. Я уж не говорю о масле миро. Вот поэтому ей я прощаю все грехи, а тебе - нет.
А у присутствующих возник вполне логичный вопрос: кто же он такой, что берет
на себя право прощать чужие грехи?